Лето 1983 г. 3/ VIII -25/ VIII Кавказ. Узункол

Лагерь Узункол (14 дней), Ущелья Улу-Кам и Чирюкол (2 дня) ;
ущелье Черен-Кол и Мурсалы (2,5 дня), лагерь Узункол (3,5 дня);
Черкесск, Кисловодск (1 день).

Участники:
1. Кизель В.А.
2. Казакова Е.А.
3. Ведеников Г.С.
4. Полякова В.А.
5. Любимов А.Л.
6. Солодовник Р.М.
7. Корзун И.В.
8. Хргиан А.Х. (жил в лагере, но много времени проводил с нами).

Впервые за последние 3 года с нами не было Абалаковых. Почему? Возможно это было после того как Виталий впервые начал болеть и перенес микро-инсульт. Он не собирался сдаваться, но ехать в горы, по-видимому, ему не разрешили. Не было и Исая, он должен был ехать с нами и билет ему был куплен, но в последний момент не смог. Боря Гарф первым покинул нашу группу и жизнь вообще, еще в феврале 1982 г. и его место заняла дочка Веры Шер, Лена Соляева, но в это лето их с нами тоже не было. В это лето я впервые подружилась по настоящему с Володей Кизелем и высоко оценила его и как человека и как начальника нашей группы; к сожалению он взял бразды правления в свои руки слишком поздно. Если бы это произошло с самого начала, не было бы единственного за все время наших путешествий временного разлада в нашей группе, но про это позднее. Вместе с нами ехал и известный ученый-метеоролог Александр Христофорович Хргиан. Многие из нас знали его давно, еще по подмосковным воскресным и праздничным походам. Если не ошибаюсь, он ехал с нами по билету, уже купленному для Исая Дайбога, и оказавшегося невостребованным. Почему не смог поехать Исай, я напишу позднее, пока же мы знали только, что его не пропустила медицинская комиссия.

Александр Христофорович, известный специалист метеоролог с мировой известностью был старше нас всех, у него была больная нога и он, совершенно правильно, предпочел жить в лагере, а не делить с нами превратности судьбы и погоды в палатках. Однако он часто бывал у нас и ходил вместе с нами в ближние прогулки или провожал нас в более дальние походы. В лагере Узункол (высота 2100 м.), начальником альпинистской части был Павел Павлович Захаров, сын всем старым альпинистам известного общественного деятеля в альпинизме и бывшего альпиниста, Паши Захарова. Я не знаю кем был в лагере Яша Аркин, друг и соратник Володи по Абалаковской команде, возможно консультантом, а может быть, заместителем начальника учебной части, но уже много лет подряд каждое лето проводил в лагере Узун-Кол и был в нем заметной и всеми уважаемой фигурой, а в команде Виталия он был одним из старейших членов и, если не ошибаюсь, ходил в связке с Валей Чередовой. Посещение Узун-кола было задумано и осуществлено Володей. Он хорошо знал районы Узун-кола. В далеком 1937 году он вместе с Б. Алейниковым и двумя армейцами совершил первовосхождение на господствующую в ущелье Узункол вершину Далар, а в 1939 году снова побывал в этом районе после путешествия по труднопроходимому ущелью Ненскрыра. Благодаря Володе нас приняли в лагере, как дорогих гостей, им разрабатывались, предлагались и консультировались все наши прогулки, походы и поездки в другие ущелья. Он фактически был начальником нашей группы, но факт этот никак не декларировал и держался Володя подчеркнуто демократично. Однако, если что-то требовалось от лагеря и кому бы это не требовалось, Володя беспрекословно исполнял эти нужные и ненужные требования. До сих пор без стыда не могу вспоминать, как наша женская половина группы потребовала, чтобы я отправилась в лагерь к врачу по поводу сильного кашля, который по их мнению, мог перейти в воспаление легких, а может быть, просто мешал всем спать. Прошлым летом во время байдарочного похода по Карелии у нас сильно кашляли и даже температурили Шерочка и ее дочь Лена. Никакого лагеря рядом не было. И что же? Покашляли и перестали. Я была возмущена требованием большинства группы и даже считала его насилием, но мы с Володей все-таки пошли в лагерь искать врача. К счастью в лагере было не до нас; на восхождении один из лагерников сломал ногу; открытый перелом, сложная транспортировка (сначала вверх на перевал и только потом вниз), организация спасотряда. Мы тихо и спокойно отправились назад. А как же кашель? Без единого пропуска выходов, прогулок, других мероприятий, кашель кончился: ведь здесь не Памир, не высота более 6000 м., где любая простуда может окончиться трагедией. Это всего лишь ущелье Узункол, где самые высокие вершины не превышают 4000 м. (Далар - 3979 м., Гвандра - 3983 м.). А мы ведь на восхождения не ходим, мы только гуляем. Был у нас среди наших походов подъем на Доломитовые озера, в котором Володя участвовать не захотел, так как когда-то там бывал и ничего особенно интересного не обнаружил. Группа рассудила сурово и не совсем справедливо: раз не идет, пусть нас кормит, причем без зачета дежурства. И Володя один безропотно приготовил нам завтрак, а вечером встретил ужином. Все это я пишу для того, чтобы объяснить почему начиная именно с этого лета, я Володю по настоящему оценила. Нравилось мне и его увлеченность фотографией: ради хорошего кадра ему ничего не стоило пролезть по зарослям вверх лишних 200 метров, или сидеть чуть ли не часами, в ожидании короткого появления солнца из-за быстро бегущих туч, чтобы сфотографировать действительно уникальную картину: зеленую поляну, густо заросшую желтыми крокусами на фоне далеких гор. Я с удовольствием сопутствовала ему в этих отклонениях от маршрута или задержках при возвращении в лагерь.

Мы разбили наш лагерь (после одной неудачной площадки, ближе к лагерю) в 15-20 минутах ходьбы от альплагеря Узункол, чуть не доходя до места слияния рек Морды и Кичкинекол (которое называлось "стрелка"). После "Стрелки" начинается р. Узункол. Лагерь стоял на обширной поляне, укрытой от тропы лесистым холмиком. На этой поляне кроме нас стояла только одна палатка, в которой жили художники (отец и сын). Они были несказанно рады нашему соседству, так как до нашего появления почти не вылезали с поляны, не решаясь оставлять без присмотра палатку и все свое хозяйство. Наш лагерь у самого моста через Узункол. Под мостом, стиснутый в глубоком каньоне, ревет, беснуется, и падает чуть ли не водопадом, Узункол. Кругом характерный для этого ущелья сосновый лес с подлеском из рододендронов, которые к сожалению уже отцвели. Прожили мы в гостеприимном и очень красивом ущелье Узункол две недели, ежедневно совершая в разном составе прогулки, и все вместе более дальние походы. За эти две недели по несколько раз сходили в ущелье Морды и Кичкинекол, слазали на спрятавшиеся высоко в горах три озерка, называемые Доломитовыми, так как находятся на пути к перевалу Доломит. К озерам идет крутой подъем и этот наш поход занял 12 часов, но даже на озерах мы встретили группу туристов. Вот уж чего нет в ущелье Узункол и его окрестностях это одиночества. Куда бы не пойти, приходится проходить через многочисленные лагеря туристов, состоящие из 2-3 палаток и расположенные совсем близко от тропы. Лазали мы и в цирк Трезубца, стараясь подниматься всюду до высоты, с которой видны местные вершины. Я уже писала, что все вершины ниже 4000 м., но выглядят они очень величественно, а некоторые даже грозно. В дни плохой погоды, мы ограничивались прогулками: лазали на водопад над лагерем Узункол и долго потом сидели на живописной поляне над водопадом, организовали сборы черники, которой несмотря на Узункольское многолюдье, много в сосновых лесах под зарослями рододендронов, причем высота кустов черники иной раз не меньше рододендронов. В ущелье Морды у границы леса расположился кош, около которого к услугам альпинистов и туристов возник и действует в любую погоду импровизированный базар шерстяных вещей: свитеров, шапок, беретов, носок. Выше по ущелью еще кош, но мы часто бегали только в нижний. Познакомились с хозяйкой Аишет и как-то раз, возвращаясь втроем с прогулки (Володя, Рузя и я), удостоились приглашения и роскошного угощения: свежайший белый хлеб, дивная сметана и айран.

Все мои попытки затащить хоть кого-нибудь куда-нибудь повыше, ну хотя бы на перевал Морды, всегда оканчивались неудачей. Я уверяла, что обидно уезжать, не увидев самую высокую вершину района, Гвандру, но никто не изъявил желания, а Володя, который знал здесь все вершины, по своему обыкновению изрек: "а на хрена тебе это нужно?" На мою беду Яша Аркин сказал, что Гвандру с перевала не видно и самую высокую вершину района мы так и не увидели.

После двухнедельного пребывания в ущелье Узункол наша "великолепная семерка" решила, что с нас Узункола хватит, надо посмотреть другие ущелья. Выбрали Улу-Хурзук, в котором никто из нас не бывал. Увы, там сорвало мост и придется либо пройти все ущелье с рюкзаком, либо ехать в ущелье Чирюкол, где мосты в порядке. Однако по словам Володи ущелье Чирюкол не интересное. В этот день (16/ VIII ) дождь начался еще ночью - скучный, небольшой, беспросветный и к утру не закончился. Это пожалуй первый день, когда не хочется никуда идти. В 11 утра к нам зашел А.Х. Хргиан и передал всей группе приглашение от П.П. Захарова прийти к 17 часам в лагерь на встречу с интересными людьми. В качестве "интересного" человека выделили Нелли. Дождь наконец устал и только чуть-чуть капает и мы до вечера решили на прощание погулять. Последние четыре дня серьезно болел Юра и почти не выходил. У него раздуло флюс, его знобило, мы пустили в ход антибиотики, и даже упрямец Юрка безропотно пил их, а сегодня идут все кроме дежурных Аликов и "безботиночной" Нелли. Наконец-то Юра выздоровел, повеселел и с удовольствием идет со всеми на прощальную короткую прогулку в ущелье Кичкинекол. Пошел с нами и А.Х. Хргиан. Дождя нет, но весь цирк закрыт тучами, ущелье заполнено туманом, а воздух напитан влагой, как будто капельки дождя задержались в нем, не долетев до земли. Конечно мы скоро повернули назад. Встречу с интересными людьми открыл Яша Аркин, предоставив первое слово участнице женской полярной группы "Метелица", Ольге Лозинской. Обаятельная молодая женщина рассказывала просто, но интересно и даже умно. Рассказывала об особом чувстве противостояния окружающему белому безмолвию, о встречах с белыми медведями, об удивительных людях, работающих в Арктике, готовых отдать последнее нуждающимся. В заключение сказала, что во время похода все убедились, что им необходимы некоторые навыки альпинизма. Это и привело ее сначала в Каракольское ущелье Тянь-Шаня, где Аграновские проводили сбор, а потом в Узункол, где в прошлом году она стала значкисткой. И еще она сказала, что обнаружила много общего в человеческих отношениях среди людей Арктики и среди альпинистов. Еще до встречи мы поговорили с ней об Аграновских. Оказывается у Германа Леонидовича был уже второй инфаркт, а дочь Аграновских Оля, теперь тоже участница группы "Метелица". Потом А.Х. Хргиан рассказывал о начале своего альпинистского пути, о первой попытке восхождения на Эльбрус и об освоении Караугомского плато. А Нелли рассказала о поездке на Памир с Игорем Евгеньевичем Таммом для проникновения в загадочную пещеру Мата-Таш. Ребята слушали с огромным интересом и потребовали еще выступления Володи Кизеля. Встреча прошла очень живо, а проводящий ее с большим юмором Яша Аркин, безусловно способствовал ее успеху.

17/ VIII в 6.45 серого туманного утра мы уже были в лагере Узункол. Шофер Хамид подогнал огромный грузовик с высоченными бортами, и тут Володя сагитировал нас ехать не в Чирюкол, а в ущелье Улу-Кам, а шофера Хамида уговорил довезти нас до места впадения р. Чирюкол в Улу-Кам. Высадились мы уже в 8ч.10м и тут совершилось чудо: туман поднялся, вокруг яркое голубое небо, солнце сияет. Расплатившись с Хамидом, уже никуда не торопясь, позавтракали и обсудили ситуацию. Решили лагерь разбить здесь же, на живописной полянке у самой реки под дорогой и почти не заметной с дороги. Очень хотелось пойти в ущелье Чирюкол всем вместе и Рузя даже нашла отличное место для "захоронки" наших вещей под огромным камнем довольно далеко от дороги. Мы почти было решились упрятать там все вещи, но увидели собаку, пробегающую легкой трусцой как раз мимо выбранного места. От греха подальше мы передумали и решили лагерь не бросать, а в Чирюкол сходить двумя группами в течение двух дней. В сегодняшний сверкающий лучезарный день одинаково хорошо и в ущелье Улу-Кам и в Чирюколе и мы с Володей остались сторожить лагерь, с тем, чтобы по очереди осмотреть Улу-Кам, не отходя очень далеко от лагеря. В 11 часов пятерка тронулась наверх, а я сразу же пошла вниз по Улу-Каму. Оказывается я здесь уже была, но когда точно и с кем, вспомнить не могла, скорее всего это было еще в те далекие предвоенные времена, когда я работала инструктором в лагере МЭИ. Я поняла это, когда увидела огромный камень, по которому можно спокойно перелезть на другую сторону реки, что я и сделала и по тропе дошла чуть ли не до начала ущелья. Потом вернулась к камню, перелезла через него и вернулась в 12 ч. в лагерь, отпустила Володю, который погулял с 12-ти до 13-ти. Пока сидела в лагере обнаружила, что Володя уже успел поставить свою палатку на облюбованном Нелли месте. Я не успела предупредить Володю, что место занято, так как вышла из лагеря вместе со всеми. Хороших мест для палаток на полянке предостаточно, но все же я опасалась обиды Нелли. Но не просить же Володю переставлять палатку! В 13.30 снова пошла гулять я; бродила долго по склонам ущелья, набрала кружку малины и в конце концов спустилась к устью р. Чирюкол, откуда почти бегом, дошла до нашего лагеря за 35 минут. Володя меня не ругал, но сказал, что начал уже опасаться не повредила ли я себе ногу. Сварили плотный обед, поели сами и стали дожидаться наших путешественников. Дожидалась, впрочем, одна я, так как Володя "сосредотачивался" в палатке до 18-ти часов, после чего отправился фотографировать. Путешественники возвращались понемногу и собрались все уже после 19-ти часов. Когда Нелли увидела, что ее место занято, она действительно на меня обиделась и сказала, что палатку ставить вообще не будет. В ожидании ее обиды, я думала было установить самой палатку, но боялась, что будет еще хуже. Виноватой я себя не считала, но объясниться с Нелли было трудно, так как она со мной не разговаривала, и улеглась в спальном мешке на палатке под натянутым тентом. Меня пригласили в свою палатку Юра и Вера и я с радостью приняла их приглашение и спала у Ведениковых прекрасно, а Нелли утром утверждала, что и она спала отлично.

На следующий день дежурили мы с Юрой, так как Верочка накануне повредила себе руку и получила у нас бюллетень. После завтрака, уже после 10-ти, мы с Володей отправились в Чирюкол, а остальные на другой стороне реки прямо на дороге нарвали огромный мешок прекрасных белых грибов. К сожалению сковородки мы не взяли и жарить было не на чем, а высушить не успели бы. Рузя обещала подать на следующий завтрак целый котел вареных грибов и вообще целый день кормить только грибами. А как прошел наш с Володей поход по Чирюколу? Мы собирались дойти до места слияния рек Чунгура и Талычхана, которые и образуют реку Чирюкол. Я же надеялась на то, что если хватит времени, удастся уговорить Володю дойти до цирка, откуда можно увидеть две вершины, сравнимые по высоте с вершинами Узункольского ущелья. Ущелье Чирюкол гораздо менее населенное, нежели Узункол. Здесь нет маленьких лагерей, лепящихся к дороге через каждый 500 метров, но за вторым кошем разбит большой и, по-видимому, постоянный лагерь московских туристов. Они ходят на скальные и ледовые занятия. Пришли они сюда через перевал Ванч-Хар, на наших картах даже не помеченный. У второго коша мы были в 13.30, а к месту слияния подошли в 14.10. Тут все поросло рододендронами. Я прошла к мостику через Чунгур. Оттуда хорошо видно все ущелье вплоть до цирка. Очень хотелось подняться в цирк, но Володя сказал, что нужно идти вверх еще часа полтора, чтобы увидеть что-нибудь новое, и явно не выражал желания подниматься выше, а я не решилась настаивать. Пообедали и потихоньку отправились вниз, хотя мне было очень жаль, что не пошли выше, времени у нас хватило бы, ведь участники вчерашней группы начали подходить к лагерю после 19 часов, а мы с Володей вернулись в лагерь уже в 18.20, просидев не менее 30 минут у моста через Чирюкол, любуясь скальным хребтом, возвышающимся над ущельем Улу-Кам. Настроение в лагере было довольно унылое, так как Нелли палатку так и не поставила. Она опять собирается спать под тентом. Я опять забралась в палатку к Вере и Юре, но в отличие от вчерашнего дня, заснуть никак не могла. Вечер подозрительно теплый. Через некоторое время по всему небу заполыхали зарницы, потом загрохотал гром и наконец гроза пожаловала к нам. Начался дождь, сначала ленивый, а потом разошелся во всю. Как-то там чувствует себя Нелли под тентом, продуваемая со всех сторон, а может быть и заливаемая с боков дождем? Вера и Юра спят как сурки. Я осторожно выползла сначала из мешка, а потом и из палатки. Дождь поутих, но молнии еще сверкают и площадка хорошо освещена. Я тихонько подошла к тенту. Не знаю, спала ли Нелли, но лежала она тихо и было под тентом абсолютно сухо. Успокоенная, я вернулась в палатку и на этот раз сразу заснула. На следующий день мы должны были перебазироваться в ущелья, расположенные западнее Узункола: Черекол и Мурсалы. Первый раз за это лето пойдем с рюкзаками. Меня все больше беспокоит поведение Нелли. По опыту прошлых совместных путешествий ей пора уже перестать дуться, поэтому стараюсь почаще к ней обращаться, чтобы облегчить ей возвращение к нормальным отношениям. Все лето мы жили в одной палатке и настроение у нее всегда было хорошее. Она могла бы обидеться на меня за то, что я пользовалась любым удобным случаем, чтобы напомнить ей, что ходить по горам нужно не в кедах, а в ботинках, что на ногах их тяжесть не ощущается, но благодаря им чувствуешь себя уверенной и можешь позволить себе гораздо больше, так же как в байдарочном походе нужно иметь непромокаемые сапоги, а еще лучше высокие болотные. Нелли не обижалась, но продолжала поступать по своему. Сейчас она не может не чувствовать осуждения "общества", это посерьезнее, чем мое ворчание.

До каменоломни мы дошли легко: и дорога хорошая и вниз, но подъем в Горалы-Кол оказался очень крутым. Конечно наши женские рюкзаки были очень легкими, но все равно на крутом подъеме все пыхтели и остановки становились очень частыми. По своему обыкновению я очень быстро "отдыхала" и для восстановления сил и поднятия настроения, обносила женщин букетиками земляники, которой на этом подъеме было неожиданно очень много. Нелли от моих "даров" неизменно отказывалась и, тем самым, еще больше восстанавливала всех против себя.

Встретили двух туристов, знакомых еще по Узунколу. Они прожили пять дней около коша у слияния Черенколла и Мурсалы и в полном восторге от обоих ущелий. У коша мы не хотели останавливаться и решили заночевать немного "не доходя". По поводу места для лагеря в группе начались споры и препирательства. В конце концов Володе это надоело. Он дошел до очаровательной полянки, метрах в 25-ти от тропы, но несколько наклонной, поставил свой рюкзак и заявил твердо и безапелляционно, что лагерь будет здесь. Однако напряжение в группе не утихало, скорее наоборот. Нелли заявила, что она будет устанавливать свою палатку только после того, как все найдут себе места, то же сказал и Володя. Вера с Юрой быстро установили свою палатку, а я быстро разровняла место для палатки нам, где стоял рюкзак Нелли, а вскоре она начала устанавливать свою палатку. Володя надолго ушел. Напряжение в группе достигло апогея. Поставив палатку, Нелли ушла гулять вверх по тропе. Через час она вернулась, но это был уже совсем другой человек. Как ни в чем не бывало, она начала весело рассказывать, что до коша всего 30 минут ходьбы, дорога хорошая и совсем не крутая. Опять встал вопрос об охране лагеря во время завтрашнего похода вверх по ущелью. В конце концов Володя сказал, что останется один и без особого ущерба, так как в обоих ущельях бывал раньше. На ночь я молча влезла в Неллину палатку. Таким образом инцидент, по-видимому можно было считать исчерпанным. Следующее утро (20/ VIII ) облачное с прояснениями. Володя утвердил свое единоначалие, потребовав, чтобы к 8-ми утра группа покинула лагерь. Так все и произошло и уже в 8.40 мы подошли к нижнему кошу, расположенному на огромной поляне в месте слияния рек Черекол и Мурсалы. У меня сегодня твердое намерение дойти до озера в верховьях Мурсалы. Володе я это говорила еще во время нашей прогулки по ущелью Чирюкол и он, вроде бы, не возражал, во всяком случае его обычного: "а на хрена тебе это нужно?" произнесено не было. Поначалу мы пошли в ущелье Чирюкол. Внизу оно очень живописное с хорошим сосновым лесом. Есть и черника, и брусника, но оказалось оно очень коротким и уже через 40 м. мы дошли до последних сосен. Дальше справа река и крутой хребтик, а слева крутые травянистые склоны и осыпи. Нелли захотела заглянуть в цирк и полезла по травянистому склону, а остальные посидели немножко и начали спускаться, но пошли через другой мост, обнаруженный нами выше по течению Черекола. Эта тропа также привела нас к тому же кошу. Кош оказался совершенно безлюдным, а затем сверху спустились два всадника. Один из них, молодой карачаевец, сказал, что приехал из верхнего коша, который находится приблизительно в трех километрах вверх по р. Мурсалы. Ущелье Мурсалы оказалось тоже не длинным и лес кончается очень быстро. В 13 часов мы уселись под последними соснами на "перекусон", а скоро к нам подошла и Нелли. Мимо нас прошла живописная группа женщин с лошадью и ребятишками. Они возвращались со сбора ягод, таща с собой ведро с черникой пополам с малиной и еще много ягод в бидонах. Женщины были из Хурзука, приехали специально на заготовку ягод. Результатами похода они были не очень довольны и спрашивали нас много ли черники в Черенколе. Еще утром я получила разрешение Володи дойти до озера в верховьях Мурсалы с контрольным сроком возвращения в лагерь 20 часов. Я с трепетом ждала обычного Володиного вопроса "а на хрена тебе это надо?", но под молчаливое, но явно неодобрение "общества", он согласился, хотя других желающих не нашлось, чему я была даже рада. У меня была потребность "сбегать на порог", как Юра называл эти мои одиночные прогулки и я была счастлива и благодарна Володе за его разрешение. Итак в 13.40 я покинула всю компанию и пошла вверх по ущелью на поиски верхнего озера - моей "голубой мечты". Погода явно портится, туман опускается все ниже и ниже. Похоже, что никаких вершин в верховьях ущелья я не увижу, но озеро то никуда не денется. В 14.50 я подошла к верхнему кошу. Здесь нет уже деревьев, но долина довольно широкая и во все стороны очень крутые подъемы. Я собиралась подниматься вдоль русла реки, полагая, что оно обязательно выведет к озеру, но тут увидела около коша две фигуры, и несмотря на свою нелюбовь к общению с незнакомыми, решилась подойти и расспросить их. Кош притулился под большим камнем, видна только наклонная крыша, одна стена и дверь. Две фигуры оказались молодым чабаном и совсем еще мальчиком, его помощником. Чабан сказал мне, что к озеру есть более близкая дорога, чем по реке. Нужно дойти до огромного камня и от него начинается подъем, подняться прямо вверх по крутой осыпи, потом взобраться на каменистый хребет справа и идти по нему вглубь цирка, пока не увидишь озеро. По словам чабана он может подняться туда часа за полтора. Я решила, что буду подниматься не больше, чем до 17-ти часов, вне зависимости от того увижу озеро или нет. В 15 часов, облаянная и чуть ли не покусанная, тремя здоровенными псами, я отошла от коша. Камень я увидела сразу, он действительно огромен и виден отовсюду. К сожалению перед камнем пришлось еще перебираться через четыре рукава Мурсалы, что не без труда, но благополучно удалось выполнить. От камня круто вверх идет поначалу даже что-то вроде тропы, но быстро теряется в больших камнях. Между камнями встречаются иногда небольшие "пятачки" травы и рододендронов. Поднимаюсь быстро и очень скоро камень - "чемодан" остался далеко внизу. Склон кончился, теперь нужно подняться на гребень. Почти всюду низкая облачность, хорошо видно только вниз. Иногда в разрывах тумана видны две красивые вершины (может быть Куршо и Мурсалы?), а слева торчит скальная вершинка, которую чабан назвал Кичен-Кая. В 16.10 я вылезла на гребень и пошла по нему. Идти совсем не трудно, есть надежда, что успею дойти. В 16.20 справа внизу я увидела большое высохшее озеро, из которого все-таки вытекает поток. Неужели это и есть моя "голубая мечта"? В левом верхнем углу озера сохранилось довольно много воды и она даже голубого цвета, но я все-таки продолжаю подниматься и наконец за мореной увидела небольшое озерко, но изумительного изумрудно - лазоревого цвета. Кругом камни и только с одной стороны видно что-то вроде пляжика. Сфотографировала без особой надежды на успех. Оглянулась кругом и даже испугалась. Теперь и внизу уже в 10-ти шагах ничего не видно, сплошной туман. В 16.40 начала спускаться. Спускаюсь по гребню очень быстро - вниз не вверх! Поднимаясь я, чтобы не заблудиться в тумане, устанавливала туры из камней и теперь по ним ориентировалась, не очень приятно спускаться в сплошном молоке. Но, по-видимому, я задумалась, и когда вдруг внизу туман не надолго разорвался, я увидела, что мой "чемодан" находится уже в другом ущелье. Одновременно и спуск становился все круче и круче. Ясно, что я проскочила мимо нужного места для спуска с гребня. Пришлось слегка корячится вверх, но я успела заметить место на гребне, до которого необходимо подняться. Дальше все пошло хорошо. Время от времени начала проглядываться долина Мурсалы и я уверенно и быстро спускалась. К "чемодану" спустилась в 17.30, в 17.50 была уже у коша, а обитателей его встретила ниже на лугу, где паслось стадо. В 19ч.25м. я была в лагере и никто меня на этот раз не ругал, но я поняла, что все беспокоились и считали, что нельзя было отпускать меня одну. Настроение чудесное: Нелькина "дурость" кончилась и она весело со всеми беседует, а за это путешествие кончилась и моя реакция на нее, которая мешала мне радоваться жизни.

На следующий день мы возвращались в Узункол и нам опять повезло. Только мы спустились до каменоломни, как заметили крытый военный ГАЗ, очень напоминающий тот, который довез нас до лагеря в день приезда. Володя семимильными шагами устремился к нему и убедился, что это он, родимый. В 11.30 мы уже были в лагере, избежав подъема по ущелью с рюкзаками. В лагере свободно и нам предложили занять комнату на 8 человек и хотя жаль было расставаться с вольной жизнью в палатках, взвесив все перипетии скорого отъезда Володи (он уезжает 23/ VIII ), а затем и всех остальных (25/ VIII ) мы с благодарностью согласились. П.П. Захаров пригласил всех нас на прощанье к себе в гости. Домик у него очаровательный, почти полностью построенный им самим. Внутреннее убранство и обстановка тоже сделаны с любовью и большим вкусом. Кроме нас были Яша Аркин, Ольга Метелица, несколько инструкторов и два гостя из Молдавии, привезшие вкуснейшее вино, которым Захаров угощал "дам". Для мужчин мы принесли коньяк. Метелица притащила огромную сковороду жареных грибов. Вечер прошел живо и весело и был прерван внезапно погасшим светом. Вот тут-то мы и оценили преимущество нашего лагерного житья, а то топать бы нам в темноте к своим палаткам. На следующий день мы с Нелли дежурили. Вся группа и завтракала и обедала на месте нашего бывшего лагеря. Сходили последний раз в ущелье Кичкинекол , но совсем не надолго, а пить чай (вместо ужина) напросились к Яше. Володя весь день выяснял возможности своего отъезда. В конце концов выяснилось, что завтра утром начальник лагеря едет в Черкесск, а значит с ним может уехать и Володя. Володя к сожалению не только уехал сам, но и увез с собой хорошую погоду. Оставшиеся два дня мы гуляли только под плащами и были счастливы, что живем в лагере. Успели высушить палатки и тенты и в светлом помещении уложить рюкзаки. Яша пришел к нам вечером и мы в последний раз посидели вместе, хоть и не в самой уютной обстановке. Все восхождения запрещены, отдан приказ всем группам немедленно возвращаться сверху. Разверзлись хляби небесные. Сегодня уезжают некоторые инструктора с детьми и на наше счастье нам подали шикарный автобус, а Хамид предложил довезти всех не до Карачаевска, а сразу до Черкесска. Впрочем в Карачаевске дождь наконец "отстал" от нас, а в Черкесске было даже жарко. В Кисловодске успели как следует погулять в парке и отбыли в 22 часа. Так закончилось лето 1983 года. Узункол всем очень понравился; многие, в их числе и я, были в Узунколе впервые.