I. Бунимовичи (Bunimovich)

Израиль Беньяминович (Israel Ben’yaminovich, 1845?, Воложин? - 1929, Вильно, см. фото)

В печатном справочнике "О лицах купеческого звания СПб" за 1897 г. (л.11) имеются следующие сведения: "Бунимович Израиль Беньяминович - 49 л., образование домашнее, в купечестве с 1887 г. Жит. г.Вильно. Содержит банкирскую контору в г.Вильно. При нем жена Елизавета Моисеевна, сыновья: Товий - 25 л., Марк - 24 г., Овсей - 22 г., Илья - 21 г., Давид - 17 л., Борис - 15 л., Ефим - 14 л., и дочери Берта, Елена и Зинаида".

В Государственном историческом архиве Литвы сохранилась запись в регистрационном списке виленского купечества, в которой указывалось, что Израиль Беньяминович Бунимович прибыл в Вильно из Воложина, являлся на тот момент петербургским купцом второй гильдии, домовладельцем и проживал вместе с женой Ханой-Мушей Мовшовной. Следует отметить, что среди воложинских Бунимовичей той поры двоих звали Беньяминами (см. здесь), но кто из них мог оказаться отцом Израиля, сейчас уже установить невозможно, поскольку по возрасту каждый из них подходил на эту роль. Вообще «Бунимович» была в Воложине фамилией явно распространенной (в списке воложинских жертв Катастрофы значится девятнадцать глав семейств с этой фамилией - см. здесь, при этом в 1931 г. в Воложине проживали всего 1434 еврея – см.: Российская еврейская энциклопедия, М.: 2000, т.4, с.275). Потенциальными отцами Израиля (согласно воложинскому ревизскому листу 1858 г. (см. здесь), могли быть двое: Беньямин Ицкович 38 лет и Беньямин Мойшович 40 лет от роду

Даты рождения сыновей (в соответствии со справочником "О лицах купеческого звания СПб") я устанавливал по известной от Иры (Эстер Крински) дате рождения Давида. По рассказам его дочери Зинаиды, Израиль Беньяминович родился в бедной семье водовоза. Первоначальный, "стартовый", капитал, по мнению Зинаиды, он составил как из собственного заработка (не исключено, что и отчасти контрабандой), так и из приданого своей первой жены. К концу деловой жизни (а он отошел от дел перед первой мировой войной) он владел банком, кондитерской фабрикой "Виктория" (завоевавшей золотую медаль на Всемирной выставке в Париже в 1900 г.), а также недвижимостью в Вильно.
Известный российский историк Б.В.Ананьич в своей книге «Банкирские дома в России 1860-1914 гг.: Очерки истории частного предпринимательства» (М.: Наука, 1991) дает такую характеристику бизнесу Бунимовича:
«В бумагах Петербургского Международного банка сохранилась копия нотариально заверенного соглашения, подписанного в Вильно в декабре 1911 г. потомственным почетным гражданином Израилем Беньяминовичем Бунимовичем со своими сыновьями Товием, Марком и Ильей.
И. Б. Бунимович с 1875 г. владел в Вильно банкирской конторой с капиталом в 1 млн 575 тыс. р., имевшей отделения в Сморгони и Ромнах. В 1911 г. он решил переименовать ее в банкирский дом, приняв в полные товарищи своих сыновей с вкладами — Товия и Марка (по 50 тыс. р. каждый) и Илью (75 тыс. р.). Таким образом, общий капитал банкирского дома составил 1 млн 750 тыс. р. Банкирский дом И. Бунимовича принял на себя все дела и операции банкирской конторы, включая «торгово-промышленные и коммерческие предприятия как в России, так и за границей». Договор был заключен сроком на 15 лет. В течение этого периода сыновья И. Б. Бунимовича независимо от долей чистой прибыли должны были получать по 6 % годовых с внесенного ими складочного капитала. Кроме того, за труды по управлению делом им было назначено вознаграждение: Товию — 1 % из чистой прибыли при общем распределении прибыли, а Марку и Илье — в размере 6 тыс. р. годовых. В соглашении было специально оговорено, что бухгалтерия банкирского дома будет вестись, как «в первоклассных европейских кредитных учреждениях». Чистая прибыль банкирского дома распределялась следующим образом: И. Б. Бунимович — 85 %, а сыновья — по 5 % каждый. Кроме того, И. Б. Бунимович ежегодно должен был получать 6 тыс. р. арендных, поскольку банкирский дом размещался в принадлежавших ему помещениях.
Банкирский дом образовал запасной капитал, который составлялся из ежегодной чистой прибыли сверх 60 тыс. р. Назначение запасного капитала состояло в том, чтобы пополнять чистую прибыль до 60 тыс. р. в те годы, когда она не достигала этой суммы. Таким образом, Бунимовичи рассчитывали на ежегодную чистую прибыль в размере не меньшем чем 60 тыс. р.
В случае убытков ответственность должна была распределяться между участниками дела в тех же частях, что и прибыль. Все вопросы управления банкирским домом решались его членами совместно. Никто из них не имел права передавать свой вклад или свои полномочия другому лицу без общего согласия товарищей.  Никто из них не имел права заниматься  «посторонними банкирскому дому делами", и лишь Товию Бунимовичу предоставлялось право продолжать «управление делами акционерного общества Виктория».''
Обязательства, договоры, переводы, чеки, аккредитивы и другого рода документы имел право подписывать за фирму «Банкирский дом И. Бунимович» любой из товарищей. Однако положение их все-таки не было равным. И. Б. Бунимовичу разрешалось держать на его текущем счету до 100 тыс. р., а сыновьям — только по 10 тыс. р. каждому, остальные свободные деньги все участники дела должны были передать в банкирский дом для увеличения своих вкладов. В случаях конфликта между участниками они могли обращаться в третейский суд из пяти человек. Состав суда был определен в подписанном ими договоре. И. Б. Бунимович был назван в договоре товарищем-распорядителем, ему было предоставлено право выбирать и получать из Петербургской и Виленской городских управ купеческие свидетельства и другие документы.
"Банкирский дом И. Бунимович" в Вильно просуществовал до лета 1913 г., когда был куплен Петербургским Международным коммерческим банком и передан вместе с клиентелой его Виленскому отделению. Международный банк уплатил 75 тыс. р. за передачу ему банкирским домом своих прав и 325 тыс. И. Б. Бунимовичу за продажу им своего недвижимого имущества.
К моменту продажи банкирского дома его активные операции в сумме составляли 3 млн. 660 тыс. р., из них учет векселей — 2 млн. р. Из этого следует, что вексельная операция была основной. В пассиве 3 млн. 400 тыс. р. составляли текущие счета и срочные вклады клиентов» (см. здесь)

В. Сехович в «Белорусской деловой газете» писал: «Накануне войны и в военное время приток крупных банковских капиталов в Беларусь вновь усилился. Петербургские и московские банки взялись за местные банкирские конторы. В 1913 году прикажет долго жить самая крупная в Северо-Западном крае Виленская банкирская контора Израиля Бунимовича (ее отделения действовали в Ошмянах и Сморгони). Ее купит С.-Петербургский международный коммерческий банк» (см. здесь). Бунимович был известен благотворительностью, построив богадельню для бедных евреев и жертвуя на них немалые суммы (в 1926 г. по случаю сорокалетия его деятельности в совете богадельни он был избран почетным президентом совета). В конце XIX в. он возглавил в Вильно «Общество дешевых гигиенических квартир», действовавшее под эгидой Еврейского колонизационного общества, в начале XX в. был главой попечительского совета виленского еврейского госпиталя (о пользе его деятельности на этом поприще см.здесь), в 1920-х гг. вместе с сыном Товием входил в правление виленской дешевой еврейской столовой.

Историограф “литовского Иерусалима” Г. Аграновский пишет: “…в историю Вильнюса Бунимович вошел не только благодаря своему богатству, но, главным образом, благодаря своей широкой благотворительной деятельности… Он был… старостой Большой синагоги" и т.д. Профессор Бен-Цион Динур писал о нем: «…Бунимович в тринадцатилетнем возрасте поступил на службу в контору и стал крупным богачом-собственником, своего рода “гением”. Бунимович сделал много добра евреям: поддерживал еврейскую торговлю, жилищное строительство и приобретение земли – этим он помог некоторой части еврейского населения покинуть переулки трущоб» (подробнее см. здесь).

Его дочь Зинаида вспоминала, что, когда отец выходил из дома, нередко к нему кидались евреи поцеловать руку. Решив в 1912 г. уйти от дел, он не передал банк по наследству, а раздал деньги вкладчикам, сказав: "Мне бедные евреи доверили свои деньги, и я обязан вернуть их им в целости. А что сделают мои дети, я не знаю". Согласно публикации в виленской газете «Наше время» от 22 ноября 1938 г., он раздал всем вкладчикам деньги с процентами. Но и он не остался с пустыми руками: помимо капитала суммой более двух миллионов рублей золотом, ему принадлежали несколько домов, поместий и т.д. Свой банк он продал «Петербургскому банку». Он весьма напоминал в некоторых чертах главного героя романа Мориса Дрюона "Сильные мира сего" (в частности, в отношениях с сыном Евсеем). Не только не являясь ортодоксом, но и обладая весьма широкими взглядами (даже в смешанных браках своих сыновей он выстраивал отношения с невестками на основе их личных качеств, а не в зависимости от религиозной приверженности), тем не менее придерживался основных традиций. Известность его в Западном крае была столь высока, что сын виленского губернатора Лев Любимов, отмечая в своих мемуарах “На чужбине” сложности, с которыми сталкивался его отец в установлении линии поведения в столь "пестром" в национальном отношении городе, как Вильно, вспоминал, что тому нужно было умудриться принять в торжественные дни порознь высших иерархов православной и католической церквей и одного из богатейших людей Западного края банкира Бунимовича вместе с его красавицей-женой так, чтобы ни один из них не почувствовал себя уязвленным и не обиделся. Бунимович получил звание потомственного почетного гражданина (его дочь Зинаида как-то вспоминала, что отцу предлагали дворянство, вероятно, баронский титул, но за это хотели денег - он отказался, заявив, что на ерунду деньги выбрасывать не собирается!), был награжден несколькими орденами, был выборщиком в Первую Государственную Думу. Бунимович жил вместе с семьей в собственном особняке на Большой Погулянке (ныне - улица Басанавичюса, дом №5), имел собственный выезд и винный погреб. От природы обладал хорошим вкусом и пониманием красоты, что сказалось и в его особняке. В доме Бунимовича проводились званые вечера (Зинаида вспоминала, что видела там читавшего свои произведения Шолома Аша). В начале первой мировой войны он вместе с женой переехал в Москву, а в его доме в оккупированном немцами Вильно было открыто офицерское собрание кайзеровской армии, что, естественно, нанесло непоправимый удар по содержимому погребов. После оккупации Литвы Советским Союзом и установления там большевистской власти в его доме размещалось министерство культуры, а в его роскошном, некогда обитом дубовыми панелями кабинете расположился сам министр.

Характерно, что уже на следующий день после его смерти, 1 января 1930 г., сообщение об этом появилось на первой странице ведущей русскоязычной газеты США и одного из крупнейших печатных органов русской эмиграции - «Нового русского слова» (см.: здесь). По-видимому, Израиль Беньяминович Бунимович в самом деле сумел сделать много доброго людям, если факт его смерти был признан столь  существенным для русскоязычной публики по ту сторону Атлантического океана.